Что сделал президент Барак Обама в бюджетно-налоговой сфере, задается вопросом Нуриэль Рубини в своей статье, опубликованной в The Financial TimesОбаме в наследство достался самый тяжелый экономический кризис со времен Великой Депрессии и дефицит, который после необходимых финансовых вливаний и резкого сокращения налогов достиг почти триллиона долларов. Его пакет стимулирующих мер в совокупности с поддержкой финансовой системы, а также низкие процентные ставки и меры количественного смягчения ФРС позволили предотвратить повторение депрессии. Заслуга Обамы еще и в том, что только Америка, единственная из развитых экономик, поддерживает путь роста, а не затягивания поясов.
Но это только половина истории, мы еще должны оценивать первые два года президентства Обамы по тому, насколько он умеет предусмотреть, что потребуется экономике завтра. И здесь картина совсем не такая позитивная. С учетом вероятного сценария бюджетной политики после предстоящих выборов во вторник (с прекращением стимулирующих программ и трансфертных платежей и даже при сохранении большинства налоговых льгот 2001–2003 годов) перспектива США — фискальное бремя, как раз тогда, когда экономике будет необходима поддержка.
В результате собственных провалов администрации остается полагаться на ФРС, которая вынуждена продолжать количественное смягчение (о нем будет объявлено в среду). По оценкам аналитиков, эти меры мало повлияют на рост в 2011 году, поэтому во избежание повторной рецессии поддержку экономике в какой-то степени необходимо оказывать посредством бюджетной политики.
В идеальных условиях Обама смог бы предпринимать шаги к реформированию и сокращению расходов по федеральным программам пособий, предписывая меры, которые можно постепенно осуществить в последующие годы, таким образом, избегая сложностей в краткосрочном периоде. Он также объявил бы о постепенном увеличении за несколько лет налогов, которые в меньшей степени деформируют экономическую активность, например, НДС и налога на выбросы. Так можно было бы сократить бюджетный дефицит и создать условия, в которых ни один из инвесторов не будет беспокоиться о дополнительном стимуле.
К сожалению, такого не получается. В действительности теперь будет происходить обратное. Слово стимул уже стало негативным, даже внутри администрации Обамы. После того, как республиканцы наберут значительные позиции на выборах, дальнейшее стимулирование еще менее вероятно. В то же время среднесрочная консолидация (бюджета) будет практически невозможной, ввиду неотвратимо приближающихся выборов в 2012 году.
По правде, единственное окно возможностей — 2011 год. Здесь следует отдать должное президенту, что он учредил двухпартийную комиссию по долгу, которая, вероятнее всего, предложит какую-то разумную комбинацию сокращения расходов по федеральным программам пособий и увеличения налогов. Досадно то, что шанс внедрить на практике эти рекомендации в 2011 году близок к нулю. Республиканцы наложат вето на любое увеличение налогов, а демократы будут противодействовать любой непопулярной реформе соцпрограмм.
Основная проблема в том, что сегодняшняя тупиковая ситуация в конгрессе скоро станет еще тяжелее. Разумеется, нельзя возлагать на Обаму всю вину за то, что было очень мало достигнуто, когда республиканцы следуют ленинскому принципу «чем хуже, тем лучше» и не идут на сотрудничество ни по каким вопросам. То, что они сейчас воспринимают Обаму как президента на один срок, вскоре будет означать перспективу самой жесткой борьбы в Вашингтоне за 30 лет.
Ожидающий нас в перспективе политический тупик будет усугублять отсутствие предпосылок для мер против дефицита. Линчеватели облигаций дремлют, ставки по заимствованиям остаются крайне низкие. Они будут близки к нулю до тех пор, пока темпы роста и инфляции низкие (и продолжают снижаться), а очередные волны бегства от рисков на рынке, как в случае с греческим кризисом весной этого года, будут толкать инвесторов к надежным долларам и американскому госдолгу. Массовые интервенции Китая против укрепления юаня также означают увеличение объемов покупки американских казначейских бумаг. Таким образом, в политике путь наименьшего сопротивления будет сводиться к отбрасыванию проблем на будущее.
Риск в том, что бюджетная ситуация внезапно обострится и в игру включатся линчеватели облигаций. Спровоцировать это может кризис долга в каком-либо ведущем штате или даже массовое осознание, что тупик в конгрессе превращает поиск согласованных между партиями решений в невыполнимую миссию. И только тогда политики вдруг вспомнят, что, помимо федерального долга, перед США стоит проблема необеспеченных обязательств по соцпособиям и медстрахованию, проблема долгов на уровне штатов и муниципалитетов и проблема госпенсий, которые входят во многие мультипликаторы американского ВВП.
Потрясение на рынке облигаций, таким образом, — единственное, что может сдвинуть ситуацию с мертвой точки. Обама может успокаивать себя тем, что самое худшее в надвигающейся бюджетно-налоговой катастрофе можно предотвратить мерами ФРС. Но риск заключается в том, что потом Обаме достанется не всплеск инфляции, а стагнация в японском стиле, когда рост минимален при высоком дефляционном давлении и безработице.
Администрация Обамы на начальном этапе сделала то, что нужно, и предотвратила новую депрессию. Он и сейчас действует правильно, говоря о рисках преждевременного затягивания поясов. Его возможности ограничивают не желающие сотрудничать республиканцы, попавшиеся в ловушку верований в экономическое шаманство, экономический эквивалент креационизма. Но даже при этом, Обама и его партия не готовы решать вопрос о расходах на программы пособий. Впереди еще два года, и это означает, что США остаются на пути неустойчивой бюджетной политики.
Результат будет хуже некуда: ни краткосрочного стимулирования, ни фискальной устойчивости в среднесрочном периоде. С точки зрения бюджетной политики, светом в конце тоннеля может быть то, что является причиной надвигающегося кризиса. После двух лет политического ступора в перспективе, начинать разбираться с бюджетным кризисом придется в 2013 году новому президенту, кем бы он ни был. Будь то Обама или кто-то другой, то, что он может оставить после себя такую проблему, станет самым тяжелым наследием его президентства.
Нуриэль Рубини (Nouriel Roubini), профессор Stern School of Business Нью-Йоркского университета.БФМ.РУ
