Еще один проект спасения доллара от
Роман Фридман (Roman Frydman) и Майкл Годберг (Michael D. Goldberg):
Можно ли замедлить падение доллара? ("Project Syndicate", США)'Отрицание проблемы доллара' или состояние сознательной слепоты, когда банки и центральные банки делают вид, что их не беспокоит падение американской валюты, похоже, подходит к концу. Сейчас даже глава Европейского Центрального Банка Жан Клод Трише присоединился к тем, кто выражает озабоченность сложившимся положением.
Сразу после вступления евро в обращение курс доллара по отношению к евро составлял 1,16 к 1. Это занижало истинную стоимость доллара приблизительно на 10% относительно его паритета покупательной способности. Первое время курс доллара начал расти, но с 2002 года он по большей части устойчиво понижался. И с каждым днем доллар, похоже, падает все ниже и ниже по отношению к евро.
Перед лицом продолжающегося падения доллара создается впечатление, что политики находятся в состоянии оцепенения. Существует множество причин для бездействия, но сложно избежать впечатления, что они связаны с имеющим сегодня место академическим теоретизированием на тему валютных курсов.
Попросту говоря, экономисты считают, что либо ничего делать не надо, либо ничего сделать невозможно. Их так называемые 'модели рациональных ожиданий' говорят о том, что валютные курсы не должны отклоняться от паритета в течение продолжительного периода времени. Полагая, что они нашли способ моделирования образа мышления валютных трейдеров, они не видят необходимости для вмешательства потому, что за исключением временных отклонений, рынки всегда правильно устанавливают курс валют.
Однако сторонники поведенческой экономической теории признают, что валютный курс может отклоняться от паритета на протяжении продолжительного периода времени. Но они приписывают это психологии рынка и иррациональной торговле, нежели стараниям валютных трейдеров интерпретировать изменяющиеся макроэкономические показатели. Это означает, что во вмешательстве не только нет необходимости, но что оно неэффективно: перед лицом значительных колебаний и объемов торговли, составляющих 2 триллиона долларов в день, центральные банки не в состоянии противостоять иррациональным стараниям трейдеров.
Но как модели 'рациональных ожиданий', так и 'поведенческие модели' имеют изъян, поскольку стараются с точностью предсказать поведение человека. И те, и другие не принимают во внимание тот факт, что рациональность зависит в такой же степени от неполного понимания отдельными людьми истории и общества, как и от их мотивации.
Если поместить 'неполные знания' в основу экономического анализа, последствия нашей ограниченной способность предсказать поведение рынка становятся очевидны. Когда речь идет о валютных рынках, уровни паритета, основанные на международной торговле, являются лишь одним из множества факторов, учитываемых трейдерами. Стараясь компенсировать неполноту своих знаний, они не ведут себя иррационально, обращая внимание на другие макроэкономические показатели и, таким образом, отклоняя валютный курс от уровня паритета.
Способствуя повышению курса евро по отношению к доллару, трейдеры, предположительно, реагировали на дефицит текущего платежного баланса США, сильную экономику еврозоны и повышение процентных ставок по евро. Что же иррационального в том, чтобы учитывать эти факторы при торговле валютой?
Конечно, даже продолжительные отклонения от паритета не длятся вечно. В то время как изменения в макроэкономических показателях могут заставить трейдеров установить цену, уводящую валютный курс от паритета, такие действия одновременно вызывают беспокойство по поводу обратного движения курса к паритету, а, следовательно, курсовых потерь, что умеряет желание увеличивать длинные позиции.
Проведение связи между сохранением открытых позиций на валютном рынке и отклонением валютного курса от паритета предлагает новый путь для поиска возможностей воздействия на рынки со стороны центральных банков с целью ограничить отклонения от паритета. Хотя валютный курс, в конечном счете, всегда возвращается к паритету покупательной способности, в мире неполных знаний участники рынка могут игнорировать эту возможность в краткосрочной перспективе.
Но если бы центральные банки регулярно выражали свою обеспокоенность значительными отклонениями от паритета покупательной способности, как они делают это в отношении перспектив инфляции, они бы усилили опасения трейдеров, что другие трейдеры могут посчитать рискованным держать открытые позиции, означающие дальнейшее отклонение от уровня паритета. Это должно умерить желание увеличивать длинные позиции, ограничивая таким образом степень отклонения от паритета.
Чтобы реализовать это предложение по 'ограничению отклонений', центральный банк должен будет ежемесячно объявлять свои оценки уровня паритета, а также предоставлять подробное объяснение своих расчетов. Он также должен будет дать знать валютным трейдерам о своей озабоченности чрезмерными отклонениями от предполагаемого уровня паритета и о своей готовности осуществить вмешательство в непредсказуемый момент для того, чтобы предотвратить дальнейшие отклонения от паритета покупательной способности. Такая политика была бы еще более эффективной, если бы было известно, что несколько центральных банков (скажем, Федеральная Резервная система и ЕЦБ) готовы осуществить вмешательство в случае необходимости.
Такая стратегия не предполагает заранее определенного диапазона валютного курса. Принимая во внимание размер валютных рынков, такие лимиты редко бывают успешными. Наоборот, наша стратегия ограничения отклонений предлагает вмешательство со стороны центральных банков, если наблюдается чрезмерное отклонение валютного курса от паритета. Возможность непредсказуемых вмешательств усилит эффект регулярных объявлений банками своих оценок паритета на восприятие повышенного риска трейдерами.
Тогда как такая стратегия имеет общие черты с контролем над инфляцией, она может достичь своей цели более эффективно. Обе они включают объявление исходных уровней. В обоих случаях центральные банки стараются повлиять на макроэкономические последствия как напрямую, так и воздействуя на ожидания участников рынка. Однако, как подчеркнул Милтон Фридман, между кредитно-денежной политикой и инфляцией существуют 'давние и изменчивые' связи.
И, наоборот, между официальным вмешательством и изменениями валютного курса существует гораздо более прямая и убедительная связь. Принимая во внимание огромные объемы торговли, прямое вмешательство может лишь незначительно изменить спрос и предложение на валютном рынке. Но политика ограничения отклонений может увеличить эффект вмешательства путем уменьшения желания участников рынка увеличивать разрыв между курсом валюты и паритетом покупательной способности.
Наше предложение сократить - но не ликвидировать - отклонения от паритета учитывает то, что колебания цен могут быть необходимы рынкам для того, чтобы установить цену на активы с неопределенной выплатой. Но отклонения валютного курса от паритета, особенно значительные и продолжительные, могут нанести ущерб конкурентоспособности и потребовать дорогого перераспределения ресурсов. Такие последствия часто приводят к призывам об установлении протекционистских мер, что может уменьшить пользу от международной торговли и реальной экономической деятельности. Только посредством признания неполноты знаний, кредитно-денежная и валютная политики могут обрести больший шанс на успех.
Роман Фридман и Майкл Д. Голдберг являются авторами книги 'Экономика несовершенных знаний: валютные курсы и риск'.
