Министр финансов продолжает научную деятельностьАлексей Кудрин написал третью статью в академическом журнале "Вопросы экономики". В двух предыдущих он особенно не скрывал, что использовал погружение в экономическую науку как своего рода нырки. То есть на самом деле продолжал отнюдь не академический, а политический спор со своими оппонентами из правительства по поводу рисков, которые приносят в Россию нефтедоллары и "нефтегазовые бюджеты".
Министр выступал за ужесточение финансовой политики вопреки премьеру Михаилу Фрадкову. Третья статья "Реальный эффективный курс рубля: проблемы роста" из выходящего завтра номера "Вопросов экономики", которой располагает "Газета", прежде всего научная. Хотя выводы министра финансов аполитичными, конечно, никак не назовешь.
Рубль возвращает август 1998 годаНачинает Алексей Кудрин с естественной констатации: темпы повышения курса рубля создают риски для конкурентоспособности российской промышленности. И практически тут же следует арифметически обоснованный, но от этого не менее любопытный и тревожный вывод: "Фактически сейчас бизнес действует в условиях менее комфортного валютного курса, чем в 1997 году".
Этот вывод сделан уже на первой странице статьи. К сожалению, автор не стал его развивать. Но раз реальный эффективный курс рубля (а это средневзвешенный номинальный обменный курс с поправкой на соотношение темпов инфляции в России и в странах - ее основных торговых партнерах, причем с учетом их долей во внешнеторговом обороте России) догнал и обогнал себя же, но в преддверии августа 1998 года, то российская экономика на пороге кризиса. Нет, это, конечно, не будет римейк августа 1998 года, потому что тогда мотором дефолта был бюджетный кризис, пирамида ГКО и жесткий валютный коридор, в котором томился доллар. Однако в экспертном сообществе распространена точка зрения, что именно в августе 1998 года цены на те российские товары, с которым конкурировали или могли конкурировать импортные товары, практически сравнялись с импортными ценами в пересчете в доллары. Что стало причиной уже не бюджетно-финансового, а собственно экономического кризиса, из которого российская промышленность выбиралась по канату конкурентоспособности, сброшенному ей девальвацией рубля. Теперь канат кончился. И растущий импорт, раскручиваемый ростом курса рубля, - тормоз пока продолжающегося экономического роста.
Чем Россия хуже Казахстана и КувейтаКудрин показывает, что общий показатель укрепления реального эффективного курса рубля уступает тому, когда рубль по той же методике укреплялся по отношению к валютам семи крупнейших торговых партнеров России. А значит, официальная статистика занимается приукрашиванием действительности. На второй странице своей статьи Кудрин делает однозначный вывод: "голландская болезнь" проявляется в России "в своем классическом виде".
Коллеги с Кудриным не согласны. Например, директор департамента макроэкономического прогнозирования МЭРТ уверен, что в России "голландской болезни" нет. Но любопытнее не расхождения в рецептах, выписываемых российской промышленности в разных чиновничьих кабинетах, а расхождения в том, как реагируют на одинаковые вызовы разные страны. Таблица 1 показывает, что если Россия - поверим Кудрину - больна "голландской болезнью", то другие страны-нефтепроизводители смогли остаться здоровыми. Это и соседний с Россией Казахстан, и явно не меньше нее зависимый от экспорта нефти Кувейт. Почему? На этот вопрос Кудрин подробно отвечал в своей второй статье, посвященной построению "ненефтегазового бюджета". Речь идет прежде всего о том, насколько жестко и последовательно страны-нефтеэкспортеры выстраивают аналоги российскому стабилизационному фонду. В третьей статье министр финансов ограничивается замечанием: "Высокие цены на нефть при мягкой финансовой политике правительства приводят к так называемому эффекту "голландской болезни".
Будущая девальвация рубля Надо отдать должное Кудрину: в укреплении рубля он видит не один негатив и нарастание макроэкономических рисков. Во-первых, до недавнего времени укрепление рубля снижало инфляцию. Есть, правда, не упоминаемая Кудриным точка зрения, что теперь не так: масштаб привлекаемых крепнущим рублем капиталов, вкладываемых в рублевые бумаги, таков, что налицо не приостановка, а раскрутка инфляции. Во-вторых, растут стимулы инвестиций (им противостоят риски инфляции). В импорте, отмечает Кудрин, растет доля инвестиционных товаров. В-третьих, растет привлекательность заимствований за рубежом. Оборотная сторона - опасный рост задолженности компаний и банков.
Российская курсовая политика демонстрирует жесткую зависимость от цен на нефть (см. график 1). Отмечая ее, Кудрин снова вспоминает август 1998 года: "Следование курса за ценами на нефть, ставшее драматическим для российской экономики в 1998 году, в настоящий момент воспроизводится снова".
Что касается борьбы с инфляцией, то Кудрин подчеркнуто солидарен с антиинфляционными мерами ЦБ. Но солидарность не снимает вопроса, формулируемого министром финансов: "Как же избежать существенного повышения курса рубля и добиться снижения инфляции?"
Автор считает в принципе возможной курсовую политику, которая обеспечивала бы неизменный реальный эффективный обменный курс. Но эта политика приводила бы прежде всего к разогреву инфляции. "Поддержание стабильного реального обменного курса в 2005 и 2006 годах потребовало бы дополнительной покупки валюты соответственно в объеме $6,1 млрд и $27,1 млрд, что привело бы к росту денежной базы на 169,5 и 862,9 млрд рублей". Еще одним фактором инфляции был бы подорожавший импорт.
Тем не менее в качестве цели Кудрин рассматривает именно "отказ от инерционной курсовой политики в пользу сдерживания повышения курса рубля за счет более быстрого снижения инфляции". Другими словами, правительство и ЦБ остро нуждаются в отличных от укрепления рубля средствах борьбы с инфляцией.
Эти средства известны - необходима стерилизация денежной базы. И тут министр финансов приходит к своему кредо, которое является уже политическим: "Стерилизация может быть осуществлена в основном за счет бюджетных средств". И наконец: "Величина непроцентных расходов в 2006 году должна была быть на 598,8 млрд рублей меньше, чем запланировано. Это, в свою очередь, означает, что прирост непроцентных расходов в 2003-2006 годах в реальном выражении должен был подчиняться правилу их наращивания строго в меру темпов прироста ВВП". Всего этого, однако, не случилось. И правительственный проект бюджета-2007, по признанию Кудрина (правда, не из этой статьи), стал еще более широким шагом к размягчению финансовой политики.
Что же этому противопоставило правительство? Прогноз до 2009 года. А по нему "к 2009 году платежный баланс по текущим операциям станет отрицательным. Таким образом, основная причина значительного денежного предложения будет полностью устранена". Но это, как считает министр финансов, - плохой выход по сравнению с жесткой финансовой политикой и сдерживанием курса. Прогноз Кудрина таков: "При сохранении ранее обозначенных тенденций за пределами 2009 года вероятна девальвация рубля даже без снижения цен на нефть".
GZT.ru
